Неточные совпадения
В течение пяти недель доктор Любомудров не мог с достаточной ясностью определить болезнь пациента, а пациент не мог понять, физически болен он или его свалило с ног отвращение к жизни, к людям? Он не был мнительным, но иногда ему казалось, что в
теле его работает острая кислота, нагревая
мускулы, испаряя из них жизненную силу. Тяжелый туман наполнял голову, хотелось глубокого сна, но мучила бессонница и тихое, злое кипение нервов. В памяти бессвязно возникали воспоминания о прожитом, знакомые лица, фразы.
С пяти часов утра до двенадцати ночи голый и босой человек, только в одном коротеньком фартучке от пупа до колена, работает беспрерывно всеми
мускулами своего
тела, при переменной температуре от 14 до 60 градусов по Реомюру, да еще притом все время мокрый.
А вот с этого Антиноя. Это наш непревзойденный учитель гимнастики, знаменитый танцор и конькобежец, старший брат другого прекрасного гимнаста и ныне здравствующего известного хирурга Петра Ивановича Постникова, тогда еще чуть ли не гимназиста или студента первых курсов. Он остановился под холодным душем, изгибался, повертывался мраморным
телом ожившего греческого полубога, играя изящными
мускулами, живая рельефная сеть которых переливалась на широкой спине под тонкой талией.
И когда вышли на берег, то у каждого горели ладони от весел, приятно ныли
мускулы рук и ног, и во всем
теле была блаженная бодрая усталость.
Матери почему-то казалось, что они все говорят о
теле ее сына и товарищей его, о
мускулах и членах юношей, полных горячей крови, живой силы.
Ей, женщине и матери, которой
тело сына всегда и все-таки дороже того, что зовется душой, — ей было страшно видеть, как эти потухшие глаза ползали по его лицу, ощупывали его грудь, плечи, руки, терлись о горячую кожу, точно искали возможности вспыхнуть, разгореться и согреть кровь в отвердевших жилах, в изношенных
мускулах полумертвых людей, теперь несколько оживленных уколами жадности и зависти к молодой жизни, которую они должны были осудить и отнять у самих себя.
— Вы растолковали мне, — говорил Александр, — теорию любви, обманов, измен, охлаждений… зачем? я знал все это прежде, нежели начал любить; а любя, я уж анализировал любовь, как ученик анатомирует
тело под руководством профессора и вместо красоты форм видит только
мускулы, нервы…
И еще другое: один за другим проходили мимо него нагишом давным-давно знакомые и привычные товарищи. С ними вместе сто раз мылся он в корпусной бане и купался в Москве-реке во время летних Коломенских лагерей. Боролись, плавали наперегонки, хвастались друг перед другом величиной и упругостью
мускулов, но самое
тело было только незаметной оболочкой, одинаковой у всех и ничуть не интересною.
Но тут произошло нечто совершенно неожиданное: сжав кулаки до боли, видя красные круги перед глазами, напрягая все
мускулы крепкого, почти восемнадцатилетнего
тела, Александров уже ринулся с криком: «Подлец», на своего врага, но вдруг остановился, как от мгновенного удара.
Охотно повстречался бы я с этим белобрысым, прилизанным фазаном где-нибудь с глазу на глаз, без посторонних свидетелей!» — думает Александров, изо всей силы напрягая
мускулы крепкого
тела.
Но вскоре
тело обвыкало в холоде, и когда купальщики возвращались бегом в баню, то их охватывало чувство невыразимой легкости, почти невесомости во всем их существе, было такое ощущение, точно каждый
мускул, каждая пора насквозь проникнута блаженной радостью, сладкой и бодрой.
Проспал он долго, более часу, и всё в таком же оцепенении; ни один
мускул лица его не двинулся, ни малейшего движения во всем
теле не выказалось; брови были всё так же сурово сдвинуты.
Это наконец стало целью его жизни, он даже отказался пить водку, перед сном вытирал
тело снегом, ел много мяса и, развивая
мускулы, каждый вечер многократно крестился двухпудовой гирей. Но и это не помогало ему. Тогда он зашил в рукавицы куски свинца и похвастался Ситанову...
И вдруг ее коричневое лицо собралось в чудовищную, отвратительную гримасу плача: губы растянулись и опустились по углам вниз, все личные
мускулы напряглись и задрожали, брови поднялись кверху, наморщив лоб глубокими складками, а из глаз необычайно часто посыпались крупные, как горошины, слезы. Обхватив руками голову и положив локти на стол, она принялась качаться взад и вперед всем
телом и завыла нараспев вполголоса...
То и дело голые
тела рабочих, высушенные огнем, черные от пропитавшей их угольной пыли, нагибались вниз, причем на их спинах резко выступали все
мускулы и все позвонки спинного хребта.
— Я тебе покажу! — грозил он
телу, а сам с грустью, нежно водил рукою по вялым, обмякшим
мускулам.
— Или эта эластичность
тела, — продолжал граф, как бы более сам с собою. — Это не опухлость и не надутость жира; напротив: это полнота
мускулов! И, наконец, это влияние свежей, благоухающей женской теплоты? Что, Иван, темна вода во облацех? — заключил Сапега, обратившись к Ивану Александрычу.
На ипподроме несколько раз звонили. Мимо отворенных ворот изредка проносились молнией бегущие рысаки, люди на трибунах вдруг принимались кричать и хлопать в ладоши. Изумруд в линии других рысаков часто шагал рядом с Назаром, мотая опущенною головой и пошевеливая ушами в полотняных футлярах. От проминки кровь весело и горячо струилась в его жилах, дыхание становилось все глубже и свободнее, по мере того как отдыхало и охлаждалось его
тело, — во всех
мускулах чувствовалось нетерпеливое желание бежать еще.
Ноги и
тело у него были безупречные, совершенных форм, поэтому он всегда спал стоя, чуть покачиваясь вперед и назад. Иногда он вздрагивал, и тогда крепкий сон сменялся у него на несколько секунд чуткой дремотой, но недолгие минуты сна были так глубоки, что в течение их отдыхали и освежались все
мускулы, нервы и кожа.
(Прим. автора.)], он изображал таким образом из своего
тела живую упругую арку, между тем как Гарван, навалившись сверху на выпяченный живот и грудь профессора, напрягал все силы, чтобы выпрямить эту выгнувшуюся массу
мускулов, опрокинуть ее, прижать к земле.
Поэтому, когда Арбузов, освободившись от крахмаленной сорочки и сняв вязаную фуфайку, которую обязательно носят все цирковые, остался голым до пояса, маленький доктор от удовольствия даже потер ладонь о ладонь, обходя атлета со всех сторон и любуясь его огромным, выхоленным, блестящим, бледно-розовым
телом с резко выступающими буграми твердых, как дерево,
мускулов.
Облитые потом, грязные и напряженные лица с растрепанными волосами, приставшими к мокрым лбам, коричневые шеи, дрожащие от напряжения плечи — все эти
тела, едва прикрытые разноцветными рваными рубахами и портами, насыщали воздух вокруг себя горячими испарениями и, слившись в одну тяжелую массу
мускулов, неуклюже возились во влажной атмосфере, пропитанной зноем юга и густым запахом пота.
Елена поднимала руки над головой и, приподнимаясь, вытягивалась, изгибалась и колебалась на напряженных ногах. Нежная гибкость ее
тела веселила ее. Ей радостно было смотреть, как упруго напрягались под нежной кожей сильные
мускулы прекрасных ног.
Надо быть страшным для других и сильным, очень сильным, — и при этой мысли Андрей Николаевич чувствует, что все
тело его, руки, ноги становятся мягкими, точно из них вынуты все
мускулы и кости.
Правда, работая под шапито, трудно приобрести известность, но хорошо уже и то, что в течение трех месяцев
тело,
мускулы, нервы и чувство темпа не отстают от манежной тренировки. Недаром же цирковая мудрость гласит: «Упражнение — отец и мать успеха».
Ни один
мускул его бархатного
тела не шевелится, но весь он уже сжался и приготовился для огромного прыжка.
Пусть
мускулы быстрее погонят по
телу оживившуюся кровь, пусть научится глубоко дышать грудь, пусть много кислорода прихлынет к мозгу, пусть «веселым» станет кишечник — вот тогда с этим человеком можно будет и побеседовать.
Основной облик этот таков: прекрасное юношеское
тело, но
тело мягкое, женоподобное, с почти невидными
мускулами; бог сидит либо лежит; если стоит, то, по большей части, прислоняется к чему-нибудь или опирается на поддерживающего его сатира.
Затем, делает невероятное усилие над собой и, поднявшись на
мускулах, перебрасывает свое
тело на борт его, вернее, на небольшую часть палубы, не залитую водой.
Сумерки. Распряжешь и напоишь свою лошадь, уберешь упряжь, выкупаешься в верхнем пруду и идешь домой ужинать.
Тело, омытое от пота и пыли, слегка пахнет прудовою тиною, в
мускулах приятная, крепкая истома. Мама особенно ласково смотрит.
Я вытирался на берегу. Солнце ласково грело кожу,
мускулы напрягались. Глубоко в
теле вздрагивал смех.
И вот еще что заметила в себе Лелька. Какая-то внутренняя организованность вырабатывалась от конвейерной работы. Все движения — быстрые, точные и размеренные, ни одного движения лишнего. Исчезала из
тела всякая расхлябанность и вялость,
мускулы как будто превращались в стальные пружины.
Они шли в теплой тьме лесной дорожки, под сводами нависшего сверху орешника. Сухо пахло сосновой хвоей. Борька держал Исанку за руку выше локтя, слегка пожимал пальцами упругие ее
мускулы, и из пальцев его лилось в
тело Исанки какое-то томное, жаркое электричество. Глаза ее блестели недоуменно и тревожно.
При этом
мускулы спины должны напрягаться,
тело вынуждено держаться совершенно прямо; от постоянного упражнения соответственные
мускулы крепнут и привыкают без усилия держать туловище в выпрямленном положении.